BlueSystem >
Новости
Куда приходят мамы, которым трудно принять сексуальную ориентацию своего ребенка22 июня 2016
С октября 2015 года в Минске действует единственная в Беларуси группа взаимопомощи для родителей ЛГБТ-детей. Группа создавалась с целью предоставить возможность родителям познакомиться, обсудить общие проблемы, помочь друг другу в желании поддержать и принять своих детей такими, какие они есть, поделиться страхами и переживаниями. Все на безвозмездной основе. Корреспондент TUT.BY побывала на одном из собраний, чтобы описать, как и что чувствуют родители детей, чьи сексуальная ориентация и гендерная идентичность до сих пор вызывают лишнее внимание, а нередко и приступы агрессии или неприятия в обществе. Группу ведут психолог, психотерапевт, гештальт-терапевт Полина Линник и ЛГБТ-активист Павел.
- Как вы про группу узнали? - первый вопрос смущенным присутствием журналиста мамам.
- Дети рассказали, - участница группы Татьяна попутно предлагает чашку кофе.
- Конечно, дети.
- Меня Саша, как увидела, что я страдаю, так меня сюда и отправила, - голос Анны дрогнул, и она обернулась в поиске бумажной салфетки. - У меня сперва любопытство было. Что... как ведут себя другие мамы, которые живут в такой ситуации, как моя. Хотелось пообщаться с теми, кто столкнулся с тем же, что и я...
- А что вы подразумеваете под "ситуацией"? - вопрос возвращен Анне.
- У меня ребенок - трансгендер.
- Из мальчика в девочку? Или из девочки в мальчика?
- Из девочки... Мне очень важно было пообщаться с мамами (плачет).
- Ваш ребенок сейчас на этапе перехода?
- Два года уже гормоны принимает...
- То есть операцию не будет делать?
- Нет, о таких намерениях я не слышала. Как я поняла, она против операции. Можно жить и так.
Здесь вмешивается котенок корниш-рекса, который в каком-то роде также выполняет терапевтическую функцию.
- Ой, заечка ты моя, иди сюда, Личинка Кота. Но этот крысиный хвост... Меня он смущает.
- Кофе, чай? - повторно предлагает Павел. - У нас что-то типа сарафанного радио: одни мамы рассказывают другим, одни дети рассказывают другим.
- А вы? - вопрос адресован следующей участнице.
- У меня... Мне тоже интересно стало. Я была в Киеве, когда узнала, что в Киеве есть подобная группа. Правда, я тогда еще не знала, что моя дочь... Потом мне дочь как снег на голову - бац... А позже она же и рассказала, что организуется в Минске, сразу же почту и телефон Полины кинула: "Свяжись, если тебе интересно". А мне ведь интересно, я ведь ничего не знаю, - Татьяна тянется за рахат-лукумом.
- Татьяна, и вы с ноября ходите?
- Да, мы уже почти как семья. Сдружились, - Татьяна кивает головой.
- Мне вот, к примеру, легче, проще стало. Потому что я понимаю, что мы такие же мамочки, как все... И боль, и радость в одном котле.
Анна снова берет салфетку.
- Все у нас здесь общее, и мы можем понять друг друга (плачет). Когда никто понять не может.
- Да, родственникам и друзьям не говорим то, что можем говорить здесь... - дополняет участница Станислава.
- Для меня [Татьяна] это такая площадка, форум.
- Сахар нужен? - доваривая на всех чаи и кофе, предлагает Павел.
- Таня вообще из Могилева приезжает, ни разу не пропустила. Я тоже за все время только раз не была. Несемся на всех парах с огромным удовольствием увидеться. Честно, я признаюсь, что не хотелось бы, чтобы были такие дети, но если такое случается, происходит, то... я хочу, чтобы нас больше было здесь тех, кто может понять (Анна плачет).
- И, главное, чтобы детям было хорошо. Мы из-за них здесь.
- А я вот лично нет, не за тем, чтобы моему сыну было лучше. Ему и так хорошо, - до сих пор хранившая молчание участница Алла вступает в разговор.
- Тогда зачем?
- Чтобы с тетками такими же пообщаться. Просто чтобы выговориться. Это безопасное место, - отвечает Алла.
- А я [Станислава] первый раз только ради Андрея. Я и идти-то не больно хотела, скорее, он меня склонил. А сейчас это тот хороший здоровый эгоизм, который я пытаюсь в себе растить. Для меня теперь это развитие, возможность получить знание. Возможность соблюдать психологическое здоровье. Это место для меня.
- А я нет, я ради Саши, - Анна отвечает, но как бы в себе и о своем.
Звонок в дверь. Присоединяются еще несколько участниц группы. Женщины разбирают сладости и безалкогольные жидкости и проходят в комнату, где сегодня будут смотреть американский фильм 2009 года "Молитвы за Бобби", основанный на книге Лероя Ф. Ааронса о жизни Бобби Гриффита, молодого гомосексуала, покончившего с собой из-за материнской и религиозной нетерпимости. После просмотра запланировано обсуждение.
После просмотра все пять мам плачут. Павел дает несколько минут на то, чтобы женщины пришли в себя, и приступает:
- В фильме присутствуют несколько пунктов, которые очень ярко демонстрируют переход родителя от состояния тотального отрицания и попытки исправить сексуальность Бобби; попытки разобраться, что же с ним "не так", что с семьей "не так", до полного принятия гомосексуальности Бобби. К сожалению, это принятие происходит поздно. Отвергнутый семьей, Бобби совершает самоубийство. Помимо основной сюжетной линии есть и другие. К примеру, аутинг. Аутинг противоположен по смыслу каминг-ауту. То, о чем мы с вами говорили в предыдущий раз. Поведение брата, когда тот напивается и рассказывает родителям...
Алла (кивает в ответ):
- Да, а потом уже и друзьям.
Павел:
- И это форма насилия над личностью. А еще это показывает, насколько важно обозначать границы, когда ты делаешь каминг-аут: проговаривать, кому можно говорить, а кому нельзя об этом говорить. В прошлый раз мы с вами говорили о такой вещи, как конверсионная терапия. Именно этот метод просматривается в общении Бобби с психотерапевтом, и, к сожалению, он до сих пор практикуется в некоторых странах, в том числе и в США. Правда, в США же на текущий момент запретили конверсионную терапию в отношении подростков, потому что она сильно ломает психику людям. Отношение церкви и ее взгляд на проблему существования геев и лесбиянок - еще одна линия.
Анна:
- А трансгендеров тем более.
Павел:
- Фильм прекрасно отображает этот момент. С двух сторон. Консервативной и либеральной. Либеральная - это позиция преподобного, который затеял провести "Марш гордости". О проблеме суицида среди ЛГБТ-подростков мы тоже говорили в наш прошлый раз, когда я рассказывал вам про мифы и реальность. Да, это действительно проблема, особенно когда многие осознают свою сексуальную ориентацию и гендерную идентичность в очень раннем возрасте. Про это также есть отсылка в фильме, где Бэтти упоминает, что ее ребенок совершил каминг-аут в возрасте 14 лет. Бывают и такие случаи. Обыкновенно мамы и папы начинают предпринимать попытки коррекции сексуальной ориентации, в том числе прибегая к помощи психотерапевта, не задумываясь над тем, что ориентация и идентичность - это не то, что человек выбирает. Никому не хочется быть в положении жертвы постоянно...
Станислава:
- В нашем [белорусском] обществе...
Павел:
- Да, а в наших условиях это постоянно так. Приходится постоянно бороться либо с самим собой, либо с окружением. Нет ни одного человека, который мог бы сказать: "Я излечился от гомосексуальности". Один как-то попытался рассказать о том, что он экс-гей, правда, позже его застукали в гей-клубе, после чего он благополучно прекратил попытки спекулировать на этих вещах. Что еще я выношу из этого фильма всегда? Взаимоотношения мамы и Бобби. Это про взаимоотношения в семье, где есть ребенок-ЛГБТ. То есть здесь очень ярко это было показано. Семья была готова принять Бобби таким, какой он есть, особенно сестра, особенно отец, но мать была против.
Станислава:
- Что странно на самом деле, обычно не так...
Павел:
- Да, но в этом случае ситуация показана именно так. Лояльный отец и мама, которую заботит душа ее ребенка. Очень интересная тема еще, помните, как она ему все время говорила: "Не клади так руку, не одевайся так, не веди себя так, ты похож на девочку".
Станислава (плачет):
- А это все знакомо, мы тоже это проходили ...
Анна:
- А параллель между родителями Дэвида и родителями Бобби? Две противоположности, будто из разных миров.
Татьяна:
- Как и в фильме про девочек-лесбиянок. "Жизнь Адель". Та же ситуация.
Анна (плачет):
- Жизненно.
Алла:
- Да, кардинально разные отношения родителей к одной и к другой. Одни принимают, другие нет.
Павел:
- Этот фильм смотрится тяжело абсолютно везде. С любой аудиторией, это факт. И в молодых группах, и в старших. И в ЛГБТ и не-ЛГБТ. Что можно вынести положительного из этого фильма, несмотря на то, что история, в общем-то, трагичная?
Татьяна (плачет):
- То, что мама приняла. Все-таки. В конце. Но приняла то, что ее сын гей. Положительно. Пускай поздно, но приняла. И не только она одна, но и семья целиком.
Станислава (плачет):
- На самом деле я тоже... Нет, конечно, я не пыталась лечить или что-то такое радикальное, до этого я не дошла. Но я тоже думала, что как-то все-таки пройдет, рассосется. Как папа ему говорит: "Ты, наверное, еще не встретил ту самую девушку". Я как-то тоже рассчитывала на это. Я вот сейчас думаю, что фильм настолько сумел мне объяснить, что... Там вот реплика Бобби есть: "А если бы я был инвалидом-колясочником, тебе было бы легче, ты меня больше любила бы? Тебе легче жилось бы?". Наверное, есть то, что есть... и...
Павел:
- Есть еще момент в фильме. Последние кадры, когда она обнимает незнакомого мальчишку-гея.
Анна:
- Да...
Павел:
- Ведь сама эта история - это правдивая история Мэри Гриффит, чей двадцатилетний сын-гей в 1989 году покончил с собой на почве того, что его мать пыталась излечить. После гибели сына Мэри стала известной активисткой в США организации PFLAG (Родители, семьи и друзья лесбиянок и геев), которая оказывает психологическую помощь и поддержку родителям детей-ЛГБТ. То есть после того, что у них в семье случилось, эта женщина нашла своеобразную миссию - стала "мамой" движения. Она выступала перед Конгрессом США, участвовала в бесчисленном количестве ток-шоу. Она объясняла, как нужно вести себя со своими детьми, которые принадлежат к ЛГБТ-сообществу. Я так понимаю, что здесь сегодня есть те, кто смотрел фильм?
Анна и Татьяна хором:
- Да, мы.
Павел:
- Ага, двое из шестерых. Видели? И как по второму разу? В первый смотрели в одиночестве, я так понимаю.
Анна:
- Сейчас еще хуже. Я смотрела два года назад. Когда Саша сообщила, что она парень, она тогда же и посоветовала посмотреть этот фильм. И сейчас у меня реакция не лучше, а может, еще и хуже. Сейчас сложнее смотреть, потому что многое теперь знакомо, многое отозвалось, через многое уже прошли.
Алла:
- Еще сложнее смотреть, когда думаешь, что это в США и там совершенно другие реалии, а у нас все... гораздо хуже, даже в сравнении с тем, что в этом фильме. Гораздо. Это и травли касается, и профессиональных перспектив, и всего-всего.
Анна:
- Ай, неправда ваша. Там так же. Хорошо там, где нас нет. Ничего подобного, и там хватает, извините, ублюдков, которые гнобят.
Павел:
- Сложности есть везде. Недавно встречались с активистами из Швеции, где, казалось бы, все отлично и хорошо в этом плане. Но и они говорили про определенные проблемы, особенно сейчас, когда произошел кризис миграционный, когда приехало много людей, исповедующих ислам и живущих в другом культурном поле.
Анна:
- Или вот Сирия, Иран, там же вообще вплоть до смертной казни за это.
Павел:
- Да, что ИГИЛ творит.
Алла:
- Ну, хоть здесь повезло. Хоть не в мусульманской стране живем.
Павел:
- На самом деле, это в меньшей степени касается религии, а касается того консервативного невежества, которое цветет пышным цветом во всех странах мира, только в разных масштабах.
Станислава:
- А они... Ортодоксальные, фундаменталисты... Хорошо, а что они предлагают? Лечить, что ли?
Павел:
- У христиан есть много разных программ. Психотерапию практикуют. Таблетки сейчас в меньшей степени, а раньше еще и электрошоком лечили. Разными способами пытались "отвадить".
Станислава:
- Да неужели родители соглашались на такое? Своего ребенка! На электрошок...
Анна:
- Ой...
Станислава:
- На такие муки, ради чего?
Татьяна:
- А помните? "Девушка из Дании" (вся группа как-то выбралась на сеанс в кино на фильм "Девушка из Дании". - Прим. автора), там же тоже пытались... Но она же сбежала из клиники.
Павел:
- Я вам больше скажу, что многие ЛГБТ-люди сами добровольно шли на эти программы. И сегодня. Особенно в США, где сильная религиозная общинная связь. Пытаются на конверсионной терапии "переделаться". Потому что иначе они будут оторваны от своей общины, а для них это потрясение большое...
Здесь вмешивается Личинка Кота - перетягивает внимание мам на себя.
Станислава:
- Боже, я хочу быть котом. Хочу жить котом. Нормально буду жить: все тебя любят и гладят, кормят, и нет таких проблем, как... И все обожают, и никаких проблем, и с рук не слазишь.
Павел:
- Да, здесь образ мамы авторитарной. Непререкаемый авторитет. И ребенку важно, чтобы от мамы исходило одобрение, принятие. К сожалению, Бобби этого вовремя не добился.
Алла:
- И папа никакущий.
Татьяна:
- Инфантильный совершенно мужчина.
Алла:
- Не мужик.
Станислава:
- Мне еще не понравилось, как бабушка в начале фильма сказала: "Я бы этих "голубых" выстроила в ряд и расстреляла".
Анна:
- Да! Жуткое совершенно.
Станислава:
- А это у нас так! От каждого через одного можно услышать. И слышу. Это белорусская реальность.
Татьяна:
- Особенно, что касается старшего поколения.
Анна:
- А вот кстати! Бабушка наша приняла решение Саши настолько, что удивительно. Даже касательно имени: "А почему ты решил такое имя? Назвал бы себя Димой". Поддержка на 100%. Вот... Это бабушка, так бабушка.
Алла:
- Но это единичные случаи.
Павел:
- Что еще вам запомнилось?
Анна:
- Все запомнилось. Все...
Станислава:
- Как для них важны мамы и поддержка. Очень важна мама. Вот посмотрела и как будто прожила все заново. Все с того момента, как я узнала, что мой сын - гей.
Анна (плачет):
- Ну, почему она его не приняла? Почему?
Татьяна:
- Я, помню, в первый раз когда смотрела, а я ведь не знала, что на реальных событиях, думала: раз художественный фильм, то все будет хорошо.
Алла:
- Да, и я, когда смотрела, как он падает с моста, заметила этот грузовик и думала, что он сейчас на его крышу упадет. А потом говорят: "Нет, погиб".
Анна:
- Выедет из-под моста и скажет: "Hello".
Алла:
- Может, и не скажет, но, по крайней мере, жив останется.
Станислава:
- Мать в фильме говорит: "Моя жизнь раскололась на две части". Мне это знакомо.
Татьяна:
- Речь ее абсолютно шикарная в конце, когда она начинает говорить одно вроде, а потом резко все выворачивает в то, что это все были неверные слова и из-за них погиб ее ребенок. Это очень сильно.
Павел:
- И еще один эпизод, который у меня всегда вызывает бурные чувства. Реакция брата старшего, когда ему звонят и говорят, что Бобби погиб. Он выбегает на поле и кричит...
Анна (плачет):
- Прости! Кричит он: "Прости!".
Алла:
- Прости, Бобби! Да...
Станислава:
- Почему так? А ведь все верно. Если тебя не принимает родная семья, то где же гарантии, что тебя примут в обществе? Где гарантии, что тебе дадут жизнь нормально прожить? Вот что самое главное.
Павел:
- Именно поэтому для членов ЛГБТ-сообщества архиважно принятие семьи или хотя бы отсутствие гнобления на эту тему.
Татьяна и Алла хором:
- Да, да.
Павел:
- Когда родные и близкие - фигуры защиты - начинают выплескивать свою агрессию таким образом, человек воспринимает это на свой счет. И это больно ранит, потому что это удар по части идентичности человека, которую он или она переделать не может. В итоге получается, что близкие люди отвергают его самого. Поэтому человек занимает позицию вечно виноватого, вечно извиняющегося. С другой стороны, заглаживание типа "маленький ты мой, убогонький, что ж ты такой, ну давай пожалею, раз такой родился" иногда даже хуже, потому что подрывает личностный авторитет, самооценку. В целом, когда идет отторжение самыми близкими, это большая травма с долгоиграющими последствиями для человека.
Анна:
- Надо всем мамам этот фильм посмотреть.
Алла:
- Ой, всё мамы да мамы. А папы-то что? Когда папы уже начнут ответственность за детей нести?
Алла:
- Меня постоянно папа этот раздражал.
Павел:
- Почему?
Алла:
- Потому что он мужчина, а тут, как всегда, все на женские плечи выгрузил.
Станислава:
- Но его плюс хотя бы в том, что он не вякал. Он сына не унижал. И это огромный плюс! Потому что когда мы говорим о белорусских отцах, то мы говорим о мужчинах, которые никак не хотят думать и брать ответственность, а вместо этого занимают агрессивную и категоричную, открытую гомофобскую позицию.
Павел:
- Еще в фильме сделан акцент на то, как важно проговаривать, не носить в себе. Это когда мать ночью пошла в церковь и проговорила все пастору. Все свои сомнения, страхи и ощущения.
Станислава:
- А мне только что мысль пришла! А вообще насколько это для нее ... Страшно осознать только после смерти сына, что ее вера, что то, во что она верила всю жизнь, то, в чем ее воспитали, не является стопроцентной правдой и что именно из-за этого она потеряла ребенка своего. Вот это ужас. Она ведь тоже думала, что делает хорошо, что помогает своему сыну. Хочу быть котом.
Анна:
- Надо принимать своих детей.
Татьяна:
- Кстати, классно вот так вместе всем смотреть и обсуждать. Потому что один посмотришь, нарыдаешься и на том и сядешь. А так дискуссия, все по полкам. Как-то даже полегчало.
Алла:
- Я думаю, что, возможно, в этом и есть истоки того, что... в семьях, где папаши - тряпка, а мамаша впереди и на белом коне, и получаются такие дети.
Павел:
- Ну, отчего дети получаются "такими", никто не знает. И мы об этом с вами на одной из встреч говорили. О разных теориях возникновения гомосексуальности. Но нет ни одной аксиомы. Та же генетическая теория, вплоть до того, что чем больше рождается мальчиков в семье, тем выше вероятность младшему стать гомосексуальным. Или та же природная, в которой говорится, что если общество разрастается, то некоторые люди выпадают из репродукционного цикла. Ну, а по поводу тряпки...
Анна:
- Все люди разные.
Алла:
- Да, но, может, там, где мама доминирует, там ее гены побеждают и рождаются мальчики-геи...
Татьяна:
- А девочки-лесбиянки тогда как?
Анна:
- А трансгендеры?
Алла (смеется):
- А вот про это я не знаю.
Станислава (смеется):
- Ага, под себя подстраиваешься?
Все громко смеются.
Станислава:
- На самом деле она в фильме тоже говорила о том, что чувствовала, что он не такой, еще до его рождения. Да, это да, я тоже чувствовала.
Анна:
- Это да...
Татьяна:
- Точно... И я.
Станислава:
- Я всегда об этом знала. Материнское сердце не обманешь. Я просто не думала, что это вот это. Через ориентацию проявится.
Татьяна:
- Не хотелось в это верить.
Станислава:
- Нет, не то чтобы верить, просто я об этом даже не думала. Но то, что он какой-то не такой, я это знала.
Алла:
- Знала, когда он начал созревать.
Станислава:
- Нет же, когда такой маленький был еще, красивенький... как, как...
Анна:
- Как девочка.
Станислава:
- Нет, стойте. Я о другом. У меня Андрей, мужик-мужик. Крепкий.
Анна:
- Да, мы видели фотографию. Я бы никогда не сказала бы.
Станислава:
- А судя по тому количеству девочек, которые бегали за ним табунами... Вот уже в эту сторону я вообще никогда не думала. Думала что угодно: сопьется, сгуляется.
Татьяна:
- Так, а что лучше? Лучше, чтобы спился или сгулялся?
Станислава:
- А что тут выбирать? Что есть, то есть. Данность. В любом случае это мой ребенок, и я его люблю.
Татьяна:
- Вот бы все родители ЛГБТ-детей так рассуждали.
Станислава:
- И он для меня самый лучший.
Алла:
- Правильно.
Татьяна:
- Как бы общество к этому ни относилось.
Станислава:
- И я очень долго пыталась победить в себе мысль о том, что виновата я ... Что я не так что-то делала, что воспитывала не так - всегда старалась его воспитывать. А кто еще? Раз я воспитывала, то, вроде как, и на мне ответственность.
Павел:
- Так случается, это не хорошо и не плохо, это факт. Дети рождаются геями, лесбиянками, трансгендерами, и это не зависит от воспитания.
Татьяна:
- Это просто есть.
Павел:
- И если воспринимать это как что-то плохое, раздувать больше, чем оно того заслуживает, то получаются такие истории, как с Бобби.
Станислава:
- Должно пройти определенное количество лет, чтобы родитель понял, что это не катастрофа, и перестал действовать на нервы своему ребенку своим несчастным видом, напоминая ежесекундно, что это он, его сын, источник его горя. Как-то надо это победить в себе.
Татьяна:
- Да, про то и фильм. Сначала отрицание, потом заинтересованность и в конце принятие. Это рабочая схема вне зависимости от контекста.
Разговор с 25-летним Станиславом, который скрывает свою ориентацию от матери.
- Каково это скрывать от родителей?
- Ну, в плане отсутствия поддержки мне не так тяжело, потому что есть друзья, которые поддерживают, которые все понимают и все принимают. И ты через них отсутствие родительской поддержки компенсируешь. Тяжело в другом плане. У родителей, особенно у мамы моей, есть надежда на внуков, которых она будет нянчить, и все такое. А ты понимаешь, что ты не очень-то способен ей это дать. Это про невозможность оправдать надежды, что ли... И такой моральный груз присутствует.
- А ваши работодатели знают?
- Думаю, что нет.
- То есть вы еще не совершали каминг-аут?
- Я просто не понимаю его смысла. Это даже как-то бескультурно. То есть прийти в офис и вместо приветствия сказать: "Привет, я гей!" (смеется). Я не скрываю, когда люди меня спрашивают прямо. Однако чаще всего приличные люди не спрашивают о личной жизни... Я не шифруюсь, не скрываюсь, и если меня спрашивают или как-то к этому подводят, то открыто говорю о своей сексуальной ориентации.
- А возникало ли желание маме рассказать?
- На самом деле я собираюсь это сделать в ближайшие годы...
- Годы?
- Год или два. Проблема в том, что я не хочу говорить просто так, я хочу сперва найти своего партнера, с которым у меня все будет хорошо, и показать маме человека, которого я люблю, и что любовь у нас немного другая. Моя мама довольно толерантный человек, мы с ней не раз про ЛГБТ-тему говорили, и я надеюсь, что она примет. Да, у меня есть большая надежда на то, что она примет.
- А папа?
- Мои родители в разводе многие годы. Я с ним не особо общаюсь и даже не знаю, насколько есть смысл говорить ему об этом.
- Насколько толерантно к твоим ЛГБТ-знакомым окружение, на твой взгляд?
- Из всех моих знакомых геев, которые живут в Беларуси, почти никто не говорил о своей ориентации родителям... Мне кажется, это индикатор (улыбается). Что касается моих знакомых, которые живут в других странах, в Европе, там родители принимают совершенно спокойно. Поэтому мне сложно из личного опыта описать, как происходят каминг-ауты в Беларуси. Наверняка могу сказать, что мне действительно повезло, что среда, в которой я вращаюсь, исключительно толерантная. То есть все мои друзья, которым я говорил, принимали абсолютно спокойно, без выстраивания каких-либо барьеров, систематически интересуясь о моей личной жизни и т.д., и т.п. Могут со мной что-то обсудить, посоветоваться. Люди, с которыми я работаю... Я, повторюсь, не говорил целенаправленно, но я предполагаю, что прошлые работодатели, а может, и нынешние догадываются, но это никак не влияет на профессиональные отношения, на зарплаты и прочее.
Возвращаемся в группу взаимопомощи и общаемся с Полиной и Павлом.
Полина:
- Группа существует где-то с ноября 2015 года. Здесь мамы рассказывают, как живет ее дочь-лесбиянка или трансгендерная дочь...
Павел:
- Или сын-гей.
Полина:
- Или трансгендер. И как им, мамам, живется рядом с ним или ней. Рассказывают про отношение общества к их детям и разделяют переживания по этому поводу с другими участницами. Делятся страхами, прорабатывают свои страхи. Это группа взаимоподдержки и взаимопомощи, здесь сообща находят ответы на свои вопросы, терапевтируются. К нам приходят с запросом о помощи мамы, которые не в силах самостоятельно разобраться в своем отношении к сексуальной ориентации своего ребенка, у которых внутренний конфликт, который препятствует их полному включению в социум и доверительное общение с детьми. И с этим я как психолог работаю.
Павел:
- А я как активист.
Царик:
- А кто выступил инициатором создания такой группы?
Полина:
- В свое время инициатором выступил правозащитный центр "Идентичность", но проект закончился, а группа осталась. И я ее веду как волонтер, потому что я как практик увидела, что люди нуждаются в такого рода поддержке, в такого рода общении.
Царик:
- А Павел в каком формате к вам присоединился?
Павел:
- Так случилось, что одна из участниц - моя мама.
Полина:
- Я традиционно выполняю функцию организатора, модератора и фасилитатора. Но у группы есть хороший активистский потенциал. Потому что уже сейчас мамы говорят о том, что нужны своим детям и хотят быть им полезными как соратницы по активизму. Как бы хотят компенсировать все то время близкого общения и поддержки своих детей, что они упустили. Дух активизма, бесспорно, в группе присутствует. Я как психотерапевт не могу влиять на это, а вот Павел может.
Царик:
- Павел?
Павел:
- Я сказал в свое время маме, что есть такая группа, есть такая возможность. Она согласилась. Как и другие мамы. Начали ходить и смотреть. У них у всех есть запрос на информацию, потому что в нашем обществе присутствует дефицит ее, а у меня как раз хватает компетенции прокачивать их в плане информации по вопросам, касающимся ЛГБТ. Участницам группы тяжело. Ведь новую информацию о своих детях надо и принять, и переварить, и устаканить, а еще надо подать своему окружению. Особенно это касается случаев трансгендерности, в которых наиболее сложно происходит процесс принятия. Мы как-то проводили тренинг "Мифы и реальность". Могу сказать, что успешно.
Царик:
- Сколько мам?
Полина:
- Шесть. Встречается группа раз в две недели. По три часа. Из опыта аналогичных групп в других странах - там собираются раз в месяц. И им достаточно. Но они многочисленней, и у них лучше условия.
Царик:
- Типичная мама группы?
Полина:
- Это мама гея, которая с сыном не говорит и с мужем не говорит. Она со всеми об этом молчит. И получается, что группа - единственное место, где об этом можно говорить.
Царик:
- Есть ли истории успеха?
Полина:
- Да. Есть и отзывы от детей. Понимаете, участницы группы находятся в постоянном стрессе в повседневной жизни. Потому что они так воспитаны, для них ЛГБТ - это новое, сопряженное со страхом, что у них не будет внуков. Ведь это женщины 40+, а жизнь стремительно меняется вокруг, взгляды меняются, границы размягчаются, расплываются, но поскольку мама из-за стыда или по каким иным причинам ни с кем не говорит, а находится наедине со своими представлениями о том, как это было когда-то, она оказывается в своеобразной изоляции. И это стресс. И наша задача - минимизировать этот стресс в группе. К примеру, когда ты проводишь хотя бы базовую информационную работу, получаешь много благодарности: "Наконец нам все стало понятно", - говорят они. Правда (смеется), хватило их ненадолго, и пошла вторая волна: "Боже, что я сделала не так, раз он таким стал/родился! Я виновата" (смеется). Также по этой теме читайте:
Рики Мартин рассказал, кто убедил его совершить каминг-аут
Лукашенко "простил" лесбиянок и назвал геев "извращенцами"
Дженнифер Лопес представила своего 14-летнего ребенка в качестве небинарной персоны
Травля ЛГБТ в Беларуси
Папа римский призвал родителей геев поддержать своих детей
Жена узнала об измене мужа и стала причиной его аутинга
Мать юного гея устроила ему вечеринку с незнакомцами в парке (фото)
Как поддержать родителей детей-трансгендеров
Вышел трейлер фильма о последствиях буллинга ЛГБТК-детей (видео)
Установив скрытую камеру, женщина узнала, что муж изменяет ей с ее взрослым сыном
Тэги: родители геев, геи беларусь Источник: Tut.by Просмотров статьи: 1,971
|